THE TWELVE ROUNDS OF BOXING!
ОДИННАДЦАТЫЙ РАУНД
1
Нет, решили без кап. Быки ведь без них. И мы так. Честно и благородно.
Никаких словесных баталий, как с пердимовскими. Сразу к делу!
Жовнер, смотрю, за спины Пасюкевича и Задонова спрятался. Хорошо,
что он с нами пошёл! А так Быки бы его быстро отмудохали. Он бы и не пикнул.
Никаких шансов.
Это мы его обхаживаем. Смотрим за ним. Заботимся. А у Быков разговор
короткий - кулаком в лоб. И уносите... хладный труп.
Василиан себя совсем по-свойски ведёт. Сел на асфальт поодаль.
Цилиндр рядом положил. И в моей сумочке над музыкальным пультом колдует.
А мы в позиции - трое на трое. Быки тоже ждут, когда музыка начнётся.
Привыкли, что мы всегда под музыку рубимся. Да и им так веселее.
Это же не в MGM Grand или в Mandalay Bay махаться. Там трибуны
ревут. Заводят... А здесь все кто рядом был и те - попрятались.
Trampled Underfoot?... Неплохо! Даже хорошо! И ритм такой фанковый,
и острые соляки Пэйджа, и высокий, пронзительный вокал. Хороший фон для драчки.
Ластик тут же в столпотворение ног метнулся. Как шальной. Крутится
и вертится. И мы - крутимся и вертимся...
А ноги: то предательски подгибаются; то туда-сюда, как деревянные...
Сгибаются в коленях... путаются... Становятся ватными... Танец больших Джуд
исполняют... Направо... налево...
В этот раз мне Ластик помог. Один из Быков так меня охаживал,
что я подумал - от моего блока скоро ничего не останется... Все локти мне отбил.
Напирает, как бешенный. А умый пёс возьми да и подпрыгни. И за его пиджак вцепился.
Сзади. Так и болтается. Быку неудобно. Он сначала задом подёргался, чтобы пса
сбросить. Нет, висит Ластик! Висит! Тогда он его рукой. Это была какая-то секунда.
Но я ей воспользовался.
Я думал, мой левый крюк ему голову снёс. Слава богу, не снёс!
Но Быку заметно подурнело. А мне что - ждать когда он очухается? Фигушки! Ещё
два-три удара всадил. И он рухнул посреди Казарменного проезда. Я сразу рядом
присел. Ощупываю повреждения. То ли у него зубы выбиты, то ли - перелом челюсти.
Кровь изо рта ручейком льётся...
А краем глаза вижу - Сода в беде. И по собственной дурости. Из-за
своей фуражки-пидорки. Она у него с головы слетела. А он нет, чтобы с голой
головой драться - фуражку поднимает. Вот пижон! И хороший удар пропустил. В
голову. И рядом со своим головным убором распластался.
А этот Бык развернулся. И на меня. Думал, меня врасплох застать.
Пока я его брату помощь оказываю. Я быстро вскочил. И в сторону. И очень удачно
ему локтём в горло попал. Болезненный удар. А правой в солнечное сплетение добавил.
Он и вовсе раскис. Я его схватил, чтобы он не грохнулся. А тут Сода подковылял.
И со всей силы ему кулаком по затылку - БАХ!
- Чего ты делаешь-то?! - ору на Соду.
- Он и так уже конченый был! Какого хуя так делать?!
- Да просто зол я на него! Зол! - это уже Сода на меня орёт.
- Зол, зол, - говорю. - совесть имей!
Уложили его рядом с братом. Смотрим, как там у дяди Сявы.
Он с Егором дерётся.
А у Егора гематома в пол-лица.
Я говорю - Всё! Баста! Заканчивайте! А то у него лопнет всё! Весь
фэйс в ошмётки превратится!
А дядя даже без синяков. Свеж, как огурчик. Раскраснелся только.
Раскрасневшийся огурчик, я бы так сказал.
Егор в нерешительности. А все наши тоже - за прекращение боя.
- Пенки, ну если ты, как врач меня снимаешь... - говорит Егор.
- Я согласен. Я на машине. Хрен два с одним глазом далеко уедешь... Эх, черт!
И они с дядей обнялись. Хороший бой! Ага. Ты - классный! Нет,
это ты - классный! ОК! ОК!
Егор видит его братья на асфальте лежат.
- Дааа... вояки! Ладно... Сейчас будем вас грузить... Вы поможете?
( это он нам )
Об чём речь, дорогой!
2
У всех после драки такая братская любовь к друг другу - христиане бы позавидовали!
Так и распирает всех от взаимного уважения!
Грузим побитых в джип.
А тут и Задонов с Пасюкевичем нарисовались. И Жовнер.
- Эй! А этот чудило что с вами делает?! - недоумевает Егор.
- А он нам... - начал было дядя.
- А он нам еврейские анекдоты рассказывает! - говорю. Не хочу,
чтобы дядя о Недержанском проболтался.
- А, ну это пусть... развлекает! - согласился Бык.
Мы его побили - поэтому он так добр ко всем.
Вдруг меня Задонов за локоть теребит.
- Пенки! Пенки, у них там в багажнике что-то лежит! Завёрнутое...
Я глянул. Точно! Что-то есть... Спрашиваю Егора.
А Задонов, как ужаленый - Пенки, и размеры сходются!!! Матушки-батюшки,
неужели?!
- Ну так что, Егор? - говорю.
И все - Ну, так и что, Егор?
- А что - Егор? Мало ли что! На дачу везём. В хозяйстве пригодится...
А мы чувствуем - увиливает! Темнит Егор!
- Егор, - говорит дядя. - ты лучше покажи нам...
И своей культяпкой забинтованной невзначай размахивает. А на ней
следы егоровой крови. Надо ещё раз перебинтовать, кстати.
- А вам-то это зачем? - искренне удивился Бык.
- Тоже... в любители старины заделались?
Ну вот! Сам же и раскололся, бляха-муха! Теперь всем всё понятно.
Кроме Жовнера. Мы его в эту историю не посвящали.
- Кокерскому везёшь? - говорю.
- Зачем?
Егор видит, что он нами раскушен. Говорит начистоту.
- Одному тут... мелкому функционерчику... Из "За единой России"...
- А вы знаете, друзья, кстати... что это был лозунг белых в гражданскую
войну? - влез Задонов.
- Это как? - это дядя.
- "За единую Россию!"
Мы - Ого! Тото они до сих пор с простым народом воюют!
- Значит, этот деятель это собирает?
А Егор уже совсем простодушно: - Да... мне г'ворит "времена
меняются, Егор" ... а так... ежели чего - у меня стоит... вот... Пожалуйста!
Всегда был, г'ворит, приверженцем и тайным почитателем!
А у самого глазки бегают. Вернее - один бегает. А второй в этой
кровавой бляшке так и застыл, как вкопаный.
- И чего же ты везёшь, Егор? - говорю.
- Да Ленина везу! Владимира... ёпсель-попсель... Ильича!
Только он это сказал - мы в смех. А Василиан, смотрю, опять на
чистое упал и ножки вверх задирает. Колокольчиком заливается.
А мы так заразительно смеёмся, что даже Егор не выдержал. И тоже
- стоит, смеётся со всеми. Только не знает чему.
- Значит, вождя везёшь? - давится смехом дядя.
- Ага! Его самого!
Егор тоже смехом давится. Как бы совсем не удавился.
Один Жовнер руки разводит. Все кругом хохочат, а корреспондент
"Уха Москвы" не в курсах! Во как его обошли!... И ещё двум Быкам не
до смеха. Но у них причина уважительная.
Даже Ластик улыбается. Чувствует подоплёку событий.
Да, нас теперь на ленинизме не проведёшь! Мы с одним вождём уже
столкнулись. А теперь вот Егор хочет идола за вождя выдать. Други мои, два раза
с нами такой номер не пройдёт!
- Давайте, Спиридон Тимофеевич, покажите нам этого "вождя"!
Того дважды звать не надо. Сам лезет.
А Егор видит, что прокололся - уже не смеётся.
- Эй, ребята! Одно дело бокс... а чего вы по чужим багажникам
лазите? У нас договор только по мордасам бить... Вы чего?
- А ничего! Это научное открытие... Археология... Наше прошлое...
Это наши истоки, чудило! Что'ж ты на наше прошлое замахиваешься?!
Я вижу, он сник совсем. Не думал, что мы его так просто раскусим.
На номер с Лениным не поддадимся. Вобщем, в сплошной фрустрации человек стоит...
Или - прострации?
Задонов на сей раз более сдержан. Трезво идола своего разоблачает.
- C тебя ящик коньяка! - говорит Блин Cода.
- Эт'почему?
- Ха! Да за такую находку можно и Нобелевку отхватить! Или наши
власти отоварят. Всё-таки патриотизм сейчас опять голову поднимает. Не то что
при Яйцыне!
- Хотя... Знаешь, Задон... у меня до сих пор стоит, когда ты в
обнимку с Ильичом у Кокерского катался! - хохочет Сода.
Вдруг слышим - вопль Задонова.
- Черт! Да что ж это такое?!!
Мы - А что такое?
Задонов, а он скромный человек, благим матом орёт:
- Да что ж это за страна такая?! У каждого второго Ильич стоит!
Или лежит как здесь!
Смотрим - Ленин в багажнике. Бронзовый. На кокерского похож. Но
с рукой.
- Блядь! Егор, что ж ты раньше не сказал? - сказал дядя.
- А чего? Я ведь вам сразу сказал! - удивился Бык. - А вам-то
чего надо? Вам чего надо? А?
Задонов рукой машет. Второй раз осечка. Видно, действительно,
кто-то крепко спёр его хозяйство... А теперь только одни ленины под руку лезут...
- Очередной "пиздец капитализму"? - смеётся Сода. А
кроме него никто уже не смеётся.
Даже Ластик приуныл.
Мы простились с Быками. Сiao!
- Пока-пока! Ещё не вечер! Схлестнёмся ещё...
Кричит Егор. А сам уже по горьковскому шоссе катит.
3
Мы по переулкам. Как партизаны. Да и видок у нас, надо сказать, партизанский.
Красоты и свежести общение с Быками нам не прибавило. Как, впрочем, и им.
Если по правде... у меня голова гудит. Гул и шум. Очень неприятно.
Мы сейчас по Подсосенскому маршируем. Только что дом архитектора
Макарова обогнули. Это мы от Задонова про дом знаем. А не сами. Он ведь не только
по костям спец. Он ещё и историк. И наш местный краевед и москвовед. Всегда
нам что-нибудь подбросит. О местных достопримечательностях. И для нас это полезно.
Потому что мы - после его слов - получается уже не в абстрактной Москве живём.
А во вполне конкретном городе.
А то все - Москва! Москва! А что за Москва? Кроме рынков, магазинов
и отдельных общественных мест и не знают ничего.
А зато Задонов нам уже всю плешь проел своей историей. Во где
нам это всё сидит!... Его даже спрашивать не надо - сам скажет.
Но меня больше другое радует. Что мы идём и с нами ничего не происходит.
И не случается. А то уже чуть ли не каждый метр родного города с боем берём.
Идём. Наслаждаемся отдыхом. У каждого свои думы.
Мне здесь всегда нравится. Старинные дома. Особая атмосфера. И
не шумно. Лучше курорта нервы успокаивает.
Смотрю, Василиан головой вертит. От красоты этой тащится. Значит,
не местный он. Всё-таки подозрительный тип...
И вдруг прямо на нас два милиционера с коляской. Но не несутся.
А ехали, ехали, а потом затарахтели и остановились.
И мы тоже - шли, шли, а потом остановились. Между нами метров
десять.
- Эй, Пенки, - шепчет дядя. - это не спроста. Слуш, давай-ка газанём
от греха подальше? Через Яковоапостольский, а? А там Садовая - затеряемся...
Я говорю - А с какой стати? Они что - нас домогаются? Едут себе
и едут!
- Едут? Стоят они! Слепой что ли?
Какая-то неловкая пауза получается. Мы стоим. А они сидят. Но
они в форме. Их же не сразу подозревать будут. Только в последнюю очередь. А
вот мы... То, что мы стоим - это уже странно и подозрительно.
Я знак подал. Пошли. Непринуждённо так. По сторонам глазеем. Как
гости столицы. Языками цокаем. О, да! Да! Да! Какие дома! Ой, как здесь всё
в Москве красиво и интересно! А не как у нас! Какие лепнины! Какие пилястры!
А какие балясины и хуясины!... Совсем не как у нас на родине! Какой очень красивый
город!
Даже не знаю, зачем так себя повели. Может быть не только одного
у меня голова гудит?
А тот, который в седле нас к себе подзывает. А его подельник в
коляске сидит. Смотрит внимательно.
Мы?
Вы! Вы!
Подходим. А сами, как невинные шестилетние дети. Глаза у всех
чистые-чистые. И на лицах полнейшая одухотворённость, граничащая с кретинизмом.
( Не дай бог! ) Нам бы ещё наши физиономиии побитые подправить... Только времени
нету!
У меня мысли, как тысяча пчёл. Не знаю, что и подумать. Что этой
милиции с коляской от нас надо? Жужжение и зуд в мозгах. Больше ничего...
Вроде мы добропорядочные, молодые люди. Никого не трогаем. Никого
не обидели. Чего им от нас?
Дядя на всякий случай Жовнеру пригрозил. Вякнешь чего, сука, убью
на хуй!
Тот понял. Милиция то уедет... И что тогда?
- Эй, хлопцы! - кричит который в седле. - подтолкните-ка нас в
зад!
- А то, блядь, эта фиговина совсем не фурычит!
И тому, который в коляске:
- Хуйли ты эту хуёвину не прихуярил?
- Да ты чего, Степан? Делали уже. Эту рухлядь на помойку пора!
- Ну, давайте! В зад нас толкните!
- Это мы завсегда... с удовольствием! - рапортует дядя.
И мы с ним их стали толкать. Не всей же бригадой? А то ежели все
вместе толканём - на околоземную орбиту улетят!
- А что? Кого-то ищите? - говорит дядя.
- Ха! Мы всегда кого-то ищем! - это Степан.
- А тут сигнал поступил...
- Ага, от онаниста! - это который в коляске.
- Председателя ихнего клуба побили. Вот мы, блядь, и выскочили!
Даже пиво не допили! Лучше б этого сучка в другую смену отымели!
- А что и приметы какие есть? - осторожно спрашиваю.
- Это кого? Председателя?
- Да - нет! Кого ищите!
- Ааа... да толком нет... Ну, вот навроде на твоего дядю похож
( у меня глаза по 0,75???!!! ) Только у того обе руки целы. А у т'вого - одна.
- Ага, - подтвердил колясочник. - мы забинтованных не ищем. Мы'ж
не об землю трахнутые, чтоб ещё и забинтованных искать?!
- Ой, завелись что'ль?! - вскрикнул Степан.
- Да нет... Это я... Мой выхлоп, - сконфуженно пробормотал дядя.
- Не бзди! - приободрил его второй. - На то мы и существуем, чтобы
вы тут не пердели! Найдём онаниста и под суд! Во'так!
- Да не онаниста, Иван! Это'ж его самого в песочнице отымели!
Мы'ж того самого отымельщика ищем! Дурак ты!
А Иван смеётся. Сам весь в веснушках.
- Ага, Степан! Это я их вечно путаю!
Степан тоже засмеялся. Он тоже в веснушках. Я смотрю, а они -
близнецы. И когда смеялся один, другой тут же подхватывал. Очень удобно при
такой работе. Так и работа спорится, и бандиты ловятся.
Только вот завести мы их никак не можем...
А Зефиров, видать, совсем обделался. Мог бы сказать, где дядя
живёт - там бы и засаду сорганизовали. Это намного проще чем по всей Москве
гоняться! Бензин жечь! А у Зефира котелок всё же не варит. Не даром нас врачи
этим в детстве пугали... Значит, правы они... отчасти.
А Иван говорит: - А чегой'то у вас видок какой-то не очень?
- Да мы со свадьбы... со свадьбы! - нашёлся дядя.
- А кто женится? - чувствую, Иван копать начинает.
- А Колька Кокосов! - говорю.
- Ха! - кричит Степан. - А вы ему, знать, по кокосам?!
- Да так вышло... слово за слово... - сказал дядя.
- Ну... на свадьбе... это дело святое! - сказал Иван. - На то
она и свадьба!
А тут и мотоцикл их ожил. Не хуже дядиных выхлопы пошли.
Братья фуражки по-крепче нахлобучили.
- Эх! Сейчас с ветерком!
Они едут, а мы бежим. За мотоцикл держимся.
- Ну, всё! Cпасибо, родные! - кричит Иван. И ещё что-то. Что-то:
отпхлншли!
Мы -???!!!
- Всё! Отцепитесь!... На хуй, говорю, пошли! Нет, а если что -
обращайтесь! Помо-о-о-о-жем!!!
Мы остановились. А мимо нас Василиан с Ластиком проносятся. За
мотоциклом вдогонку. Вот чудаки! В кутузку захотели?
Иван порылся в коляске и что-то достаёт. А потом это ко рту приставил
и щёки надувает. А это детская игрушка. Дуешь - она как язык вытягивается. Вот
он и забавляется.
Они укатили в сторону Воронцова поля.
Хорошие милиционеры. Весёлые.
Разве их наши друзья догонят? Да и зачем?
