THE TWELVE ROUNDS OF BOXING!
ШЕСТОЙ РАУНД
1
Ой, а что ж мы стоим? - встрепенулся Кокерский, пряча окурок во внутренний кармашек трусов. - А мож' зайдёте? Угощение не бог весть... но чаем попою...
В прихожей у Кокерского полумрак. На стене такое зеркало, в которое вам лучше не смотреться. А то подумаете, что вы смертельно больны. Желтое, в растрещинах. Вдоль стены огромные портреты вождей: Маркс, Энгельс, Ленин и Сталин. Старые-престарые уже. Раньше, говорят, их вывешивали по праздникам. Но не в День тракториста, а в более существенные. Только не знаю на счёт Нового года... И ещё... интересно, а Ленин когда-нибудь переодевался в Деда Мороза на ёлке для детей первых революционеров? Это у меня по анологии с Новым годом мысль возникла...
Кокерский собирал безделушки того времени. На их покупку денег не было. Вот и тащил с помоек. Или с мусорных развалов... Бюсты, бюстики. Два-три переходящих красных знамя. И даже доска почёта с какого-то закрывшегося завода. С пожелтевшими фотками передовиков производства.
Мы почему-то перекрестились, глядя на это. Хотя, други мои, этот рефлекс у нас не особенно развит. Василиан вертел в руках циллиндр, а Пасюкевич сосредоточенно грыз яблоко.
Посреди одной из комнат стоял какой-то непонятный предмет, обёрнутый грязным покрывалом. Костя перехватил мой взгляд: - Во! Сегодня приволокли! Ребята... Тяжелый черт!
- А что это? - спрашивает дядя.
- Ха! Дела давно минувших дней, однако! Сейчас мало кому надо... Только я вот собираю... Да ещё какие-нибудь чудики вроде меня. Наша история!
Мы не стали распрашивать. Ясно. Или вождь. Или ещё какой-нибудь трибун революции. Ну, или на худой конец - пионерка без весла. Потому что фигура была компактная и весло просто не вписывалось в очертания этого обрубка.
Проходим на кухню, отнюдь не блиставшую роскошью евроремонта. Вместо стульев и табуреток здесь разнокалиберные деревянные ящики. Но холодильник был. Впрочем, это - повсеместно. В каждой российской семье. Вплоть до Африки.
А ещё круглый стол, накрытый простенькой клеёнкой. Початая бутылка пива и сморщенная, заветренная сосиска.
- Пиры Лукулла! - сказал Блин Сода.
- Завтракаю, - чинно сказал Костя.
- Да вы присаживайтесь. Не бог весть какое убранство конечно. Но зад завсегда и на простом ящике можно пристроить? А чего надыматься-то?
- А я видел... у богачей, - cказал дядя Сява. - стулья стоят по 100 тыщ баксов!
- А ежели ты сядешь... и всей тушей его раздавишь? - сказал Костя. - Что тогда?
- Хм... А ведь верно, Костян! К чему нам такая дешёвка?
- Сейчас я кипяточек вскипячу, - сказал хозяин дома.
Пока он возится с чайником, я говорю: - Костя, надо бы тебе к интернету подключаться. Ты ведь просто так балаболишь... то с нами, то с бабками...
- Ну?
- Ну вот, - продолжаю. - а так... свой этот бр... свои рассказы мог бы в Сети выложить. А то что ты всё с бабками да с бабками?
- Пенки! - с воодушевлением сказал Костя Кокерский. - А ведь ты прав, черт возьми! Истинный бог! Дьявол! А то, знаешь, ночью иногда лежишь... и вдруг такая пизда нахлынет... думаешь, пойти что ли... разнести всё к чертовой матери!... Ну ты и парень! Ну ты и парень! Эх! - он зажмурил глаза. - да я б тогда весь мир перетрахал! А не то что - бабок!
Я говорю: - Ты чайник-то убери... у тебя вода врезь течёт!
- А? Да! Всё! Ребята, слушай все сюда!
Все к нему.
- Cегодня я - Костя Кокерсий подключаюсь к интернету! И я уж, блядь, такое сотворю! Что весь мир, блядь, содрогнётся! Такое, блядь...
- Ха, Костян, двухъядерная ты деревня, - говорит Сода. - у тебя ж компа нет!
- А что? Для этого комп нужен? - спрашивает Костя. - Ну это ничего. Это мы обсудим. Да-да... Пенки дело говорит! Это мы сделаем. Главное ведь что? Главное - мысль! Во-во, а уж каким местом её до обчества донести... это дело десятое! Можно и по компу донести. Дело - верстак!
( Что сие означало никто не знал, но Костя иногда вставлял такие обороты )
Мы конечно не хотели здесь засиживаться. И чая нам не надо. Просто зашли, чтобы перевести дух. Немножко посидим и в путь.
- А комп тебе пусть Роза купит, - cказал дядя Сява.
Розалия Карловна из Казарменного проезда. Мощная женшина. Она следила за Кокерским. А вернее, за его квартирой...
Мы закивали. Пусть купит. И весь мир узнает Костю Кокерского.
А Костя смотрит на нас и буквально давится своей улыбкой. Так ему всё это нравится.
Он достал из холодильника глазированный сырок.
- Ну-ка, ну-ка, - остановил его дядя. И мы потянулись посмотреть что там.
Други мои, весь холодильник был забит этими сырками!
- Бляха-муха! - сказал Блин Сода. - Кто это тебя так?
- Роза... Розалия Карловна сегодня отоварили, - как-то робко произнёс Костя. И его веснушчатое лицо покраснело.
Он предложил и нам. Но мы отказались. Не хотелось есть. И даже Ластик почему-то не стал.
- Ну, если вы позволите, - сказал Кокерский. - я откушаю...
2
Он попытался его открыть. Тщетно. Никак не получается.
А я вижу, что хорошая мизансцена выходит и включаю " Just Drums " всё тех же The Challengers.
Сидим. Смотрим, как Костя обёртку пытается разорвать. Да никак. Я думаю, да в таком возбуждённом состоянии ему и ширинку то расстегнуть было бы проблематично. Так его взволновали слова о связи с потусторонним интернет-сообществом.
Видим, он упаковку и зубыми, и ногтями, и чуть ли не локтями.
- Вот, блядь, научились делать! Всё с Запада перенимают! Западники! Нет бы чего хорошее перенять... Замуровали хлеще Чернобольской АЭС! Вот ведь хуйня!
- Да дай я тебе открою, - cказал дядя.
- Да что я - безрукий?! Сам открою. А то ты его ещё своими ручищами передавишь!
И тут его как будто осенило. Глядит на нас и улыбается. Ну, мы в ответ тоже улыбаемся.
А он достал откуда-то " Российскую газету " и на полу её расстелил.
Мы в недоумении. Как это? Что он будет делать? Cмотрим на него, как на фокусника. И Ластик со всеми вместе. Псу тоже любопытно.
- Учитесь, студенты! - с лёгким пренебрежением говорит Костя.
И кладёт сырок на газету.
Чудно!
Положил и на нас поглядывает. Мы не врубаемся.
А он над ним свою ногу в детской сандалии занёс и вдруг как со всей силы по сырку - бух!
ЧПОК! - лопнула упаковка. И сладкая масса разлетается во все стороны.
- Ну что?! - с явным превосходством спрашивает.
А дядя говорит: - Да как же ты это есть будешь, Циолковский?
А на Кости уже и улыбки нет. И грустный.
- Дааа... что-то я с давлением перестарался...
А мы наоборот - смеёмся. Василиан опять упал на чистое место и ноги задрал. Я сквозь смех слышу Пасюкевич говорит:
- Пенки, это смахивает на синдром Бабинского... Или рефлекс...
- Да нет, Гектор, он нормальный лилипут.
- Но я всё же за ним понаблюдаю. И если чего поделюсь с тобой анализом своих наблюдений.
Я смеюсь - валяйте!
- Блядь! - взвился Кокерский. - У меня этого дерьма до чертовой матери! Сейчас повторим!
А я смотрю, Ластик уже преспокойненько остатки подъедает. До верного слизывает. Такой нигде не пропадёт!
Костя только за ручку холодильника и вдруг звонок в дверь.
- Cтранно... я никого не жду... Пойду, гляну!
А возвращается какой-то бледный и подавленный.
- Вы сами там посмотрите... Это, наверное, к вам...
К нам?! Non sappiamo! Нихт фирштейн, други мои.
Я посмотрел в глазок. Блядь! Только это и смог сказать. Все наши посмотрели - кроме Василиана и Ластика, конечно - и тоже: блядь и блядь!... Да вы и сами, если бы посмотрели - сказали это слово. Даже если вы - порядочная женщина. Блядь, одним словом.
Потому что за дверью мы видим Диму Пердимова; его товарищей - Шнурка и Стекляшку; Чичу Пуздоя... а c ними - вы не поверите - того плешивого богомольца, который приходил к братьям-пасторам! И ещё Свинец с ними. Плотный, сильный парень в черной водолазке. Он любил кастеты из свинца. За что его так и прозвали. Ими он мог запросто сломать челюсть, рёбро или ещё какое-нибудь изделие из кости.
- Эй, говнюки! - раскрыл свой поганый рот Пердимов. - мы знаем, что вы тута! Открывайте по-хорошему! А то - дверь выш'бем! А потом и ваши мозги! Бу-га-га!
Сейчас нас мало волновал вопрос - почему все они здесь сегодня собрались. В таких ситуациях надо вообще меньше думать.
- Пора Медведеву звонить! - неординарно заявил дядя.
- А за каким хером?
- Хе! Так он же сказал, Россия теперь своих граждан в обиду не даст! Ну... вот...
- Балда ты! - сказал Блин Сода. - Эти гондоны... такие же граждане Федерации, как и мы с тобой! Что ж теперь Медведеву по всем подъездам гоняться? Разбои собственным примером пресекать? Чудак ты, Сява! Балда!
- Ну ладно! - понял дядя. - E' vero! Пусть тогда сидит, где сидел...
- Вы тама обосралиcя?! - опять Пердимов. Сука! Надо было мне утром не просто его побить, а всадить в его дурью башку несколько настоящих плюх. После этого он, я думаю, стал бы вести себя с людьми более гуманно. А не распалялся бы как сейчас перед кокерской дверью.
- А чего вам, сукам, надо?! Шоколада?! - это я в ответ.
- Пенки, блядь! Ответишь за утро!
Намечалась драка. Но нам она как раз была не нужна. Нас ждал Зопилов, Марлыш и ещё хрен знает кто у дома-комода в 12 часов по московскому времени.
3
Ребята, а у меня идея! - сказал дядя Сява, сияя как блин.
- Ну, да, - сказал Блин Сода. - Теперь вместо Медведева вызовем Путина? Так?
- Ещё круче! Блинок, помолчи... Время дорого. Эй, Костян, давай... тащи сюда сырки!
- Вы голодны? Голодны? Вы очень голодны? - затараторил Кокерский. А сам свои пшеничные волосы нервно приглаживает.
- Cырки тащи! - повторил дядя.
- Вам сколько? - спросил Костя. - Два? Три?
- Какие - два-три? Много! Очень много! Пенки, помоги ему!
Мы с Содой переглянулись. Он тайком пальцем у виска покрутил. Я кивнул. D'accordo! Остальные тоже не в доумении. Чувствую, даже до Василиана не доходит.
А эти уже в дверь колотят. Снесут её скоро к чертям собачьим!
- Мы их сырками забрасаем? - спрашиваю.
- Пенки, ты меня извини... и другие тоже... но вы - дураки! По полу, по полу раскладывай! Да не всей кучей, а в виде дорожки...
Делаем как велено. Вроде начинаем понимать. Пасюкевич всё через призму Фрейда воспринимает. Трудно сказать - понял ли?
Одному Ластику весело. Бегает туда-сюда. Хвостом виляет. Беззаботность полнейшая! Или - предвкушает чего?
У нас вроде дорожки из сырков получилось. Закончили.
- Эй, Гектор, возьми чего-нибудь в руки! - распоряжается дядя.
- Сява, вы имеете в виду по Фрейду... Вы на что-то намекаете?
- Да просто в руки возьми! Вот! На! - и небольшой бюстик Карла Маркса ему суёт.
- И? - Пасюкевич.
- И будешь бить им по голове!... Да не по своей, Гектор! Псих что ли?... Как эти ворвуться - так и бей! Без разбора... От Маркса - дядя посмотрел на бюстик - многим головы сносило!
Мы заняли свои позиции. А дядя к двери подошёл.
- Эй, Димон! И ты - Свинец! Ни хуя вам не откроем! П'шли на хуй отседа!
Дядя знал, что говорил. Этих это только пуще распалило. И они принялись высаживать дверь. Дядя глянул в глазок, видит те несутся во весь опор и... дверь открывает.
А мне перед этим знак подал - мол, музыку врубай!... Я это и сделал. И на наши уши обрушилась сумасшедшая вещь AC/DC - " Go Down ". С альбома Let There Be Rock.
Шпана влетает в кокерскую прихожую. И - о, mamma mia! - ЧПОК! ЧПОК! ЧПОК! ЧПОК! ЧПОК!
Зачпокало у них под ногами.
Cырки рвутся! Вернее - упаковка от них.
Кто-то упал. У кого-то ноги разъезжаются. Кто-то за стену руками держится. На танцы похоже. Но не со звёздами. Тут вам и твист, и шейк, и рок'н'ролл... Только в неудобоваримом исполнении. А покойный Бон Скотт надрывается что есть мочи - Go down, go down, ёб вашу мать! Go down!!!
А Костя всё это дело со вспышкой фоткает. Потом будет нам как отчёт о проделанной работе предоставлять.
А мы этих горе танцоров хладнокровно с дальней дистанции расстреливаем. Один дядин бревно-джеб чего стоит!
Пасюкевич расхрабрился, подбегает к этой куче-мале и тюк кому-то своим Карлом. Тюк ешё раз. И ещё разик. Во вскус вошёл психолог. Никогда, наверное, так ситуации не разруливал? Главное - чтобы не затянуло. А то потом всех своих клиентов марксизмом перебьёт...
Я думаю, вот дядя! Вот голова! Я его даже сильнее зауважал.
Такое у нас тут мордобитие - любо-дорого поглядеть. Особенно для эстетов этого жанра.
Конечно, и нам кое-что перепало. Cиняки, ссадины, ушибы... Зато без переломов обошлось. Кстати, Пасюкевич своим Марксом Свинца вырубил. Сила! Тому кровь всё время лицо заливала. Он толком и разглядеть ничего не мог. Так что своими кастетами ни к кому и не приложился. Я ему потом на голову пол-пузырька перекиси водорода вылил. А остальное уже - дело врачей.
И только мы со всеми закончили - так и песня кончилась. Бывает же такое! Значит, есть всё-таки бог в Российской Федерации! Ведь не случайно же так?... Но одного не пойму - а где же этот плешивый организатор этой атаки? Тот самый старикашка. Сбёг?
- Костян, ты уж извини... мы, выдишь, немного у тебя намусорничали... Но такова была моя задумка...
- Cява, всё путём! За это не беспокойся! А сырков ради хорошего дела разве мне жалко? А дело - верстак!!
А вот уж кому действительно было хорошо во всех смыслах - так это Ластику. Я и не думал, что он так жрать горазд. Ошалел совсем. Не знает за какой глазированный кусок хвататься.
- Теперь - на выход! - отдаёт приказ дядя Сява. Истинный триумфатор этого часа.
Выходим. Смотрим - Свёкла - неугомонная коза - несётся. Лицо раскраснелось, платок сбился, глаза горят... Сразу видно - наклюкалась бабка.
- Эй, милки! Милки! Ага... так... я вас обыскалася... У нас тут вот чего...
Мы - ну! ну, давай, говори! Спешим же!
- Знач'так, - говорит, пытаясь поймать взглядом кого-нибудь из нас. - вопрос сурьёзный!
Ну, давай же!
- Но вас он не касается!
- Ну, ёб! - сказал Блин Сода. - Иди, проспись! Вечером расскажешь!
- Так ведь нет! - с пылом выпившего человека сказала Свёкла. - Это касаемо всех!! У вашего архитектора...
- Археолога...
- Ну, архиолога... хоть и архирея... Пропало что-то... Член, говорит... Отвязалси что ль? Бегает, как вспотевший!
- Сбруческий идол? - уточняет Василиан.
- Ну уж нет, - игриво говорит Свёкла. - Почему с брюками? Один! Не с брюками! Один он у него пропал!
- А где он сейчас... Спиридон Тимофеевич?
- Ой, бегал туда-сюда! Точнее - вас искал! Наверно уже на бульваре... А мож'т и в больнице...
- Айда за ним!
- Айда! Айда!
- Но я не с вами, - говорит Свёкла.
- Конечно, - говорю. - идите дальше с бабками своё зелье допивать.
- Нет, Пенки, у меня мужчины... Мальчики, у меня сегодня мужчины... Хи-хи-хи!
А мы почти уже возлее её квартиры. Дверь нараспашку. И пение.
А там такая картина. За столом сидят бабки, а c ними Узел Дубевич с Ёлкинсом и Палкинсом. Фуражки набекрень. Все сильно навеселе. Раскраснелись, как Свёкла. И во всё горло распевают:
- Life is Life!
- О-о! О-о-о!!
И после каждого " o-o-o " все дружно хлопают в ладоши.
